(На фото: «сепаратисты» на крыльце захваченного здания Харьковской областной государственной администрации)
Угроза независимости и ситуация уличного силового противостояния в Харькове, Днепропетровске, Одессе и других городах весной 2014 г. естественным образом превращала ультраправых в заметный самостоятельный субъект сопротивления российской агрессии. Высокий уровень мотивации, подготовки и мобилизации всего актива компенсировал незначительную численность украинских национал-радикальных групп, делая их заметным фактором.
Впрочем, даже в восточных городах Украины у правых радикалов существовал довольно значительный (в первую очередь – качественно, но, принимая во внимание мизерную численность самих «политических» ультранационалистов, количественно тоже заметный) кадровый резерв – футбольные хулиганы. Зимой 2013 – 2014 гг. «ультрас» практически всех основных клубов поддержали Майдан. В лагерь протестующих их толкали «футбольный патриотизм» и «неприязнь» к сотрудникам правоохранительных органов, являющаяся важным маркирующим признаком в их самосознании. В городах востока страны, в силу немногочисленности актива Майдана, готового к силовому противостоянию сначала с «титушками», а потом – с «сепаратистами», футбольные болельщики стали заметным «подкреплением». Из организационно структурированных проукраинских сил «ультрас» в наибольшей степени симпатизировали правым радикалам – в силу идеологии, стиля политического поведения и предшествующей истории сотрудничества (собственно, во многих городах политические и футбольные молодежные группы де-факто были «сообщающимися сосудами»).
Пожалуй, наиболее значительную роль в самоорганизации ультранационалистов и в мобилизации актива на борьбу с пророссийским «сепаратизмом» сыграло противостояние в Харькове в марте – апреле 2014 г. В Одессе или Днепропетровске, в меньшем масштабе – в Николаеве, Херсоне и Запорожье ультраправые тоже были частью широкого общественного консенсуса, в итоге не позволившего местным «сепаратистам» и российским диверсантам инициировать сколько-нибудь серьезное пророссийское движение. Однако именно в Харькове украинские национал-радикалы стали самостоятельным субъектом.
В ходе физического противостояния с «сепаратистами» в Харькове на основе актива движения «Патриот Украины» (ПУ) через промежуточный этап «Правый сектор – Восток» формировалась группа, впоследствии ставшая батальоном «Азов».
До победы Революции достоинства практически все руководство Социал-национальной ассамблеи (СНА) и «Патриота Украины» находились в местах лишения свободы по обвинению в уголовных преступлениях. 27 февраля 2014 г. по инициативе лидера Радикальной партии Олега Ляшко депутаты Верховной Рады амнистировали 28 человек, находящихся в СИЗО по подозрению в совершении преступлений либо уже признанных виновными. Большинство освобожденных составили ультранационалисты или «попутчики», в том числе и лидеры СНА/ПУ – руководитель организации Андрей Билецкий, идеолог Олег Однороженко и ключевые активисты СНА (т.н. «васильковские террористы»).
А.Билецкий вышел из следственного изолятора легендарной личностью. Хотя в предыдущие годы его организация практически прекратила свою деятельность под давлением правоохранительных органов, ее полуразгромленные осколки сумели «вписаться» в самый громкий украинский национал-радикальный бренд революции – Правый сектор. Осознавая практическую выгоду от ассоциации с ПС и эксплуатации звучного бренда, А.Билецкий, тем не менее, сразу же начал действовать самостоятельно. Буквально на следующий день после выхода на свободу во главе с группой сторонников, сохранивших с Майдана амуницию и драйв, Билецкий вернулся в родной Харьков и развернул наступление на «сепаратистов».
Вечером 28 февраля они заняли офис спортивно-боевой группы «Оплот», которая была одной из основных организаций силового крыла Антимайдана. Днем 1 марта агрессивно настроенные противники новой киевской власти взяли штурмом здание Харьковской областной организации, в которой держали оборону представители местной Самообороны и активисты «Патриота Украины» во главе с А. Билецким и О. Однороженко. В процессе штурма пострадали более 90 защитников здания. После милиция освободила здание.
12 марта лидер ПС Дмитрий Ярош назначил А.Билецкого руководителем силового блока регионального объединения «Правый сектор – Восток».
Вечером 14 марта, после конфликта на пл.Свободы, радикальные пророссийские «сепаратисты» предприняли попытку взять штурмом офис «Патриота Украины» на ул.Рымарской. Обе стороны применяли не только «коктейли Молотова», газ и светошумовые гранаты, но и огнестрельное оружие. Двое нападавших погибли, пять человек, в том числе один сотрудник милиции, получили серьезные огнестрельные ранения. Утром 15 марта, после отражения штурма, защищавшиеся сдались милиции.
(На фото: сторонники Билецкого в осажденном здании)
Безусловно, действия активистов СНА/ ПУ/ ПС были вызваны вполне понятным негодованием после ряда кровавых инцидентов, в ходе которых пророссийские боевики нападали на сторонников территориальной целостности Украины. К этому моменту «сепаратисты» в Донецке в ходе нападений на митинги сторонников территориального единства Украины уже убили человека. В некоторых российских СМИ этот инцидент были интерпретирован таким образом, будто это «бандеровцы» напали на «сторонников федерализации». Убитые в Харькове, первые реальные жертвы «сепаратистов» от рук украинских националистов, разумеется, тоже были активно использованы антиукраинской пропагандой для дальнейшей мобилизации сторонников пророссийских взглядов. По сути, именно действия группы под руководством А.Билецкого были единственными сколько-нибудь реальными основаниями, использованными для создания образа угрозы со стороны «бандеровских карателей».
6 апреля в Харькове агрессивно настроенные «сепаратисты» снова заняли здание Харьковской областной администрации (следует отметить, что в тот же день произошел захват зданий областной администрации в Донецке и здания СБУ в Луганске, что может свидетельствовать о координации действий). Митингующие сняли с фасада здания украинский флаг и водрузили на его место российский. Личность активиста, вывесившего бело-сине-красный триколор, установили – им был российский гражданин, один из многих боевиков, организованно привезенных через границу для имитации массовых антиправительственных выступлений.
Немногочисленные сторонники «Майдана», т.е., новой украинской власти и территориального единства страны, были разогнаны, многие жестоко избиты. 7 апреля пророссийские активисты объявили о создании Харьковской народной республики. На следующий день милиция освободила здание, однако беспорядки и массовые пророссийские выступления, вдохновленные успехами «сепаратистов» в Донецке и Луганске, продолжились.
12 апреля на митинг в Харькове для того, чтобы помочь местному Майдану в возможном противостоянии с оппонентами, из Киева поехали организованные группы ультраправых, в основном, связанных с Молодежной формацией С14, но они не добрались. На въезде в Харьковскую область их перехватила милиция и задержала многих активистов. Хотя милиция, насколько можно судить, применила неоправданную силу, в итоге в этот день значительных столкновений в Харькове не было, несмотря на то, что в городе состоялись как «сепаратистские» акции, так и митинг сторонников Майдана.
Столкновения произошли через две недели. 27 апреля харьковские сторонники украинского национального суверенитета провели Марш единства. Стоит отметить, что А.Билецкого и «ядра» его организации к этому моменту в Харькове уже не было. А.Билецкий ездил между Киевом, где он пытался легализовать своих сторонников, перешедших к более серьезным действиям против «сепаратистов», и Донецкой областью, где действовал будущий «Азов». В ночь на 24 апреля активисты СНА при участии «ультрас» ФК «Ильичевск» предприняла почти удачную попытку силового освобождения здания мариупольского горсовета, захваченного сепаратистами. Сторонники Билецкого эксплуатировали тогда неприжившийся бренд «черных человечков» (с аллюзией на «зеленых человечков», как называли российских солдат в форме без опознавательных знаков на первом этапе агрессии в Крыму).
(На фото: «ультрас» поют гимн Украины)
Роль национал-радикалов в произошедших в Харькове столкновениях может интерпретироваться по-разному. Российские наблюдатели, по моему мнению, склонны ее гиперболизировать. Многие участники событий, с которыми мне приходилось разговаривать – наоборот, преуменьшать.
Разумеется, количественно национал-радикалы составляли незначительное меньшинство участников массовых проукраинских акций в Харькове. Однако, несмотря на незначительное количество, их сплоченность и решительность, а временами и агрессивность оказались критически важны. Опыт и навыки футбольных хулиганов оказались необходимы, чтобы успешно противостоять пророссийским боевикам и контратаковать.
Впервые с начала «сепаратистских» выступлений украинские патриоты перешли от пассивной обороны к наступлению, возвращая контроль над улицами . Характерно, что это произошло в русскоязычном в массе своей Харькове. Активисты патриотических и националистических групп, футбольные хулиганы, участники Майдана и простые горожане наглядно продемонстрировали всем сомневающимся беспочвенность спекуляций Кремля на языковой ситуации в Украине. Справедливости ради, нельзя не упомянуть, что ранее украинскими активистами уже были разогнаны «сепаратисты» в Запорожье, а 7 апреля разгромлен лагерь пророссийских сил в Николаеве. Однако мне кажется, что по ряду причин именно противостояние в Харькове носило принципиальное значение. Русскоязычное население Харькова решительно, без преувеличения – рискуя здоровьем или даже жизнью в уличных столкновениях, отстояло свою принадлежность к европейской демократической Украине, предотвратив засасывание региона в кровавую трясину «русского мира», означавшего войну. После двух месяцев доминирования пророссийских боевиков в уличном противостоянии украинские патриоты впервые почувствовали, что могут, мобилизовавшись, сломать стереотип виктимности.
Хотя в масштабе дальнейших событий уличные стычки в Харькове представляются несерьезными, в действительности их значение было весьма велико. Думаю, в каком-то смысле этот «харьковский рубеж» стал определяющим для сценаристов российской агрессии.
Полагаю неслучайным, что именно после того, как в Харькове сторонники украинского суверенитета и территориальной целостности взяли контроль над ситуацией, вторжение на Донбассе перешло в открытую вооруженную стадию. Полтора месяца после захвата Крыма Кремль «прощупывал почву» в разных городах широкой «полосы» юго-востока Украины, от Одессы до Днепропетровска. Сконцентрированы усилия были на Донецке, Луганске и Харькове. Без последнего успешные пророссийские выступления в других центрах приложения силы означали бы отторжение от Украины «только» региона Донбасса (что в итоге и произошло, хотя и на сильно «ужавшейся» по сравнению с изначальными планами агрессоров территории). Победа же пророссийских сил в Харькове означала бы успех проекта «Новороссия», реальный раскол Украины и катастрофу ее государственности.
На протяжении зимнего общественного противостояния Харьков был оплотом Антимайдана, присылавшим в столицу наиболее организованные, подготовленные и мотивированные отряды для силового подавления протестного движения. Харьков был идеологическим и пропагандистским центром, откуда местные пророссийские активисты и присланные Кремлем политтехнологи транслировали на всю страну ценности «Русского мира». Местные политические элиты, как на областном, так и на городском уровнях, участвовали в этих процессах более активно, чем в любом другом регионе. После победы Революции достоинства Харьков шел в авангарде протестующей против новой власти региональной фронды, здесь должен был состояться сепаратистский съезд противников новой власти, на которой побоялся прийти сбежавший из столицы Виктор Янукович. На протяжении марта, пока пророссийские активисты Днепропетровска, Запорожья, Одессы, Херсона, Николаева митинговали и выжидали, именно в Харькове происходили наиболее агрессивные выступления.
Мобилизация харьковчан против «сепаратистского» сценария показала Кремлю, что на материковой части Украины крымский сценарий не пройдет. Стало очевидно, что быстрого «аншлюса» при участии региональных элит, массовой поддержке местного населения на фоне пассивности и беспомощности правоохранительных органов и органов центральной власти не будет. Именно с этого началась российско-украинская война как мы ее знаем.
За уличными стычками в Харькове последовали трагические события в Одессе. 2 мая сторонники украинского национального единства, вышедшие на массовое патриотическое шествие, подверглись нападению вооруженных пророссийских боевиков «Одесской дружины», применивших в том числе и огнестрельное оружие. По многим признакам можно утверждать, что нападение было запланировано заранее. Накануне в тематических группах в социальных сетях, вроде «Одесская дружина – Антимайдан (Куликово поле)», распространялись призывы: «ВООРУЖАЙТЕСЬ. […] Калечьте и убивайте майданутых. […] СЛАВА РУСИ НОВОРОССИЯ БУДЕТ СВОБОДНОЙ».
Однако численно участники проукраинской акции значительно превосходили «сепаратистов». В этот день в Одессе проходил футбольный матч местного клуба «Черноморец» и харьковского «Металлиста», и в марше приняли участие многие болельщики. Основную массу участников мероприятия составляли одесские сторонники Евромайдана, однако присутствие на акции футбольных хулиганов, в том числе из Харькова, а также немногочисленных, но организованных участников Самообороны, позволило сторонникам украинского единства перейти в контратаку. Как известно, противостояние завершилось разгромом лагеря пророссийски настроенных активистов на Куликовом поле и поджогом Дома профсоюзов. В трагических событиях погибло 46 человек, из них шестеро от огнестрельных ранений, 32 человека задохнулись продуктами горения в Доме профсоюзов, 8 человек погибли от травм, полученных в результате падения с большой высоты при попытке спастись из охваченного огнем здания.
События 2 мая стали шоком для всей страны. После одесской трагедии пророссийские выступления на всей территории Украины пошли на спад, за исключением уже контролируемой «сепаратистами» территории Донецкой и Луганской областей.
Подводя итог двухмесячному «переходному» периоду между победой Революции достоинства и началом полномасштабной войны на Донбассе, можно отметить следующее.
Во-первых, правые радикалы постепенно втягивались в противодействие «сепаратистам», которое для них выглядело как продолжение уличного противостояния с «титушками» Антимайдана. Отчасти это так и было, если не учитывать фактор российского вмешательства. Постепенность эскалации насилия делала незаметным переход от рукопашных стычек с политическими оппонентами к настоящим боевым действиям. Защищая украинскую независимость, националисты вполне естественно в считанные недели прошли эволюцию от уличных хулиганов до фронтовиков.
Во-вторых, количественно национал-радикалы не были сколько-нибудь значительной силой. В контексте инерции мобилизационных процессов Майдана, в которые были вовлечены миллионы, группки в несколько десятков, от силы сотен человек просто терялись. Однако качественно в контексте уличного противостояния правые радикалы, особенно если причислять к ним футбольных ультрас, заметно отличались от среднестатистических активистов Майдана. Их готовность не только дать отпор оппонентами, но и атаковать самим заражала решимостью и других, менее радикальных защитников украинской независимости и территориальной целостности.
Однако, в-третьих, то, что ультранационалисты были заметны в ходе весеннего общественного противостояния, давало хоть сколько-нибудь реальный повод антиукраинской пропаганде, прикрывающейся лицемерной антифашистской риторикой, называть «бандеровцами» всех сторонников новой власти. Первые жертвы в Харькове и трагедия в Одессе были использованы в российских СМИ, а также в пропаганде на местном уровне в некоторых украинских регионах как повод для формирования страшилки об украинских карателях. Поскольку восприятие аудитории этих медиа уже было подготовлено предшествующими месяцами (а то и годами) спекуляций на теме «фашистов-бандеровцев», многие действительно поверили, что неонацисты «на» Украине творят самосуд и массовые убийства средь бела дня, как только услышат русскую речь.
В этом смысле, по мнению некоторых наблюдателей, активность национал-радикалов была деструктивна в контексте внутриукраинского противостояния и не помогала достичь декларируемую цель (сохранение украинского территориального единства), а мешала. Даже побеждая в конкретном уличном противостоянии, из-за своей агрессивности, откровенной символики и экстремистской риторики ультранационалисты проигрывали битву за умы сограждан. Их деятельность в большей степени дискредитировала киевское правительство, а не защищала его.
Впрочем, справедливости ради отмечу, что в силу созданной ранее и отработанной рамочной схемы, антиукраинской пропаганде на самом деле не требовалось реального повода для поддержания пугающего образа карателя-бандеровца. Одно из ведущих новостных агентств России ИТАР-ТАСС, например, кровавую расправу «сепаратистов» над мирной акцией за единство страны в Донецке 28 апреля выдали за нападение «ультранационалистов» и «радикалов» на «участников многотысячного антифашистского шествия», которое «было направлено против выступлений, приуроченных к основанию дивизии СС «Галичина», организованных националистами в разных регионах страны».
В любом случае, к этому времени вооруженная агрессия уже началась. Маховик войны был запущен.
Примечание: Я употребляю термин «сепаратизм» в кавычках, поскольку он не отражает реальных задач выступивших против украинского правительства местных активистов. Их целью было (и является) вовсе не достижение независимости, а присоединение к России. Совершенно очевидно, что они рассчитывали на быструю аннексию по крымскому образцу и считали, что для этого нужно только дать России повод. Тем более сложно назвать сепаратистами боевиков, приехавших из России. Применение концепта «сепаратизма» ошибочно в нашей ситуации и ничего не дает для осмысления ситуации на Донбассе. По сути, термин «сепаратизм» – это такой же эвфемизм, как и популярное в первые месяцы конфликта словосочетание «движение за федерализацию», просто ставший языковой нормой.
